я знала, что в корпус, к реанимации, меня уже не пустят. я хотела постоять под окном.
дорожки больничного сквера были пусты. слёзы сплошным потоком, полог неба с последним лучом заката.
я никогда так остро не ощущала присутствия Бога, как в те минуты под когда-то белой стеной больничного здания. и я стала беззвучно говорить с Ним.
справа тихо приблизилась женщина в белом халате.
- девушка, что вы здесь делаете? что случилось?
- у меня бабушка... там, - я неловко качнула головой и вытерла краешек мокрой щеки.
- бабушка, - почти нараспев сказала она. - уже поздно, скоро запирают. идите... вы ведь не поможете здесь.
- я скоро уйду, обещаю.
в её взгляде было очень много теплоты.
не помню, как добралась тогда до дома, но знаю наверняка, что меня прибивало к земле бессилие. а ещё глубокое одиночество, потому что не с кем было делить ту боль.
на рассвете раздался звонок, и я прекрасно понимала, о чём он.
ещё через несколько часов я узнала, что почти всё, о чём неумело просила Бога под окнами больницы, написано в акафисте за единоумершего.
год спустя снова тепло. я просыпаюсь под трель будильника, чтобы тут же прочесть несколько смешных и нежных сообщений от будущего мужа. листаю соцсети, встаю. решаю одеть ещё одно синее платье. его крой чем-то похож, но далеко не так строг, а ещё цветочный рисунок.
делаю кофе, смотрю в окно, не сдерживаю слёз: счастливое настоящее не застлало горького прошлого, и завтра очень тяжёлый день.
однако жизнь - идёт.