в последние недели я до безапелляционной очевидности поняла, что далеко не банковский счёт или стопочка дипломов превращают в состоятельных и состоявшихся. куда важнее, знаете ли, встречи, подаренные судьбой, и прощания, которые удалось отсрочить. друзья, чтобы в разведку, и случайные знакомые, чтобы навсегда. потому что богатство и успех - в неодиночестве.
...всё началось почти нелепо: папин коллега заболел, и я, даже не разобравшая чемодан после года учёбы в Париже, должна была на три дня превратиться в переводчицу. отговорки про то, что со словарями дружбы не водила никогда и вообще языки учила "изнутри", были бесполезны, а потому пришлось собрать волю в кулак да чемодан (поменьше) в Питер.
в золотистом блейзере, старых джинсах и балетках на босу ногу я смущённо улыбалась, воркуя оправдания за опоздание.
ему было 49, мне - 24.ему было 49, мне - 24. нам оказалось - легко и весело.
я сочинила краткий курс лекций по русской истории и устала улыбаться. а он перед прощанием подарил свистульку в виде крыски (кстати, из следующей поездки в Питер я привезла уже живую крыску, презент от подруг) и строго наказал не пропадать.
недели три прошло прежде, чем символы из его визитки были вбиты в электронную строку.
в ответ градом посыпались сообщения да комплименты (которые не комплименты, конечно, а чистой воды истина, и чтоб молния поразила того, кто не согласен). я запересмущалась опять: трудно-таки выполнить просьбу почти пятидесятилетнего мужчины и перейти на «ты».
а на следующий день он написал, что не понимает, почему я так долго молчала. что думал обо мне, когда ехал на скорости за двести километров в час по бельгийской трассе. что хотел бы мне как-нибудь позвонить.
и я, в свою очередь, непонимающе таращилась в экран, старательно подбирая слова для ответа.
через три с половиной месяца мы гуляли по Елисейским полям и Тюильри. за обедом я уточнила, что к восьми должна быть в Руасси встречать самолёт из Берлина: так совпало, что мой бывший бойфренд (многозначительная пауза, тогда мне это правда казалось многозначительным) тоже будет в городе в выходные. и всё, вроде бы, встало на места.
переписка продолжалась, иногда очень в точку, очень метко, очень нужно, очень вовремя - месяцы вперёд.
конечно, именно он помог мне с бумагами для консульства перед отъездом в Париж. конечно, обстоятельства сложились так, что жить мне по приезде было негде.
так и вышло, что в начале сентября я попала в деревню Канн Эклюз, департамент Сена и Марна, - к человеку, которого встретила годом раньше через папину работу и, получается, очаровала. едва ли лестная двусмысленность.
я провела там пять недель: с вставаниями до рассвета, пробками, автобусами, поездами; с лебедями в речке у порога, звёздным небом и колокольней на другом берегу; с аперитивами, долгими ужинами и игрой на бильярде; с выходными в окрестных парках и дворцах, с прогулками на мотоцикле, с самым чудесным мороженым на свете в городке Море-сюр-Луэн (который, кстати, не хухры-мухры, а предмет многочисленных штудий Сислея) и, разумеется, с бесконечным списком так и не сделанных заданий.
он привозил мне подарки из командировок: деревянную ящерку или букет цветов с другого полушария. он добавлял смешные рисунки в утренние записки и оставлял мне накрытый завтрак на барной стойке.
мы говорили: о его расставаниях и о моей несбывшейся любви, о его холостяцких привычках и о моей худосочной заднице, о путешествиях и странах, любимых обоими. мы делились пристрастиями и постоянно слушали Флорана Пани.
он смеялся:
- знаешь, был бы я на четверть века помладше, не раздумывал бы пять лет, чтобы сделать тебе предложение. даже пяти минут бы не раздумывал.
я с серьёзным лицом произносила в день, когда он разводился де-юре:
- по-моему, она дура, что затеяла всё это, разве бывают лучше тебя?..
ему было жаль, когда я переезжала. но разве можно дольше пользоваться добротой человека, которому сама могу дать разве что благодарную улыбку?!
мы по-прежнему много общаемся, и от этой дружбы на душе тепло.
сегодня мы ужинали вместе в итальянском ресторанчике в Севре.
- это ваша дочь?
- нет.
- а похожа, - с игривой интонацией.
- сказал же: нет.
я изучала клеточки на салфетке и радовалась, что щёки уже давно алели от вина.
...ещё ни один человек не слушал моего рассказа о замечательном друге Патрисе без снисходительной улыбки.
поэтому я просто перестала рассказывать.