кажется, что проваливаюсь на дно страшной чёрной - знакомой! - ямы.
да, я уже видела её изнутри - двадцать, тринадцать, десять, шесть лет назад - когда спасалась от прошлого и от будущего разом. каждый раз я находила в себе силы переломить боль и пойти дальше. спотыкаться, роптать - однако в конечном счёте усвоить тот или иной урок. отринуть минувшее, начать сначала.
последний раз яма привиделась мне почти буквально - в виде туннеля, который кончался в залитом светом цветущем саду.
сейчас не то: свет наверняка появится когда-то, однако туннелю уже не будет конца. ведь ребёнок - это навсегда.
а значит, я никогда больше не смогу полностью принадлежать себе, не верну главного - спасительной свободы одиночества. не проведу сутки кряду в блаженном плену одеяла, не сорвусь в случайную поездку, не вернусь домой в усталом весёлом забытьи, не распоряжусь бездумно зарплатой, не брошу своевольно неприятное дело, не ограничу свою ответственность рамками собственной жизни.
ни-ко-гда.
только сейчас, когда уже поздно что-то менять, я поняла, насколько ошиблась с выбором следовать высоким критериям нравственности и любви. я последовательно принесла себя в жертву собственным идеалам и мечте Готье; я совсем не оставила места истинной слабой себе, в конечном счёте создав проблему гораздо более страшную, чем аборт или развод.
я помню, как он сказал, что, убив этого ребёнка, мы начнём убивать нашу любовь. это было правдой, точнее, её частью.
он не мог и помыслить, что, сохранив этого ребёнка, мы приговорили меня.
дело, конечно, не в том, что я рыдаю под душем или иным методом проявляю своё неприятие ситуации. не в том, что отчаянно выкладываюсь на работе, точно зная, как мало осталось времени. не в том, что при одном взгляде на маленьких детей остро ощущаю злобу, разливающуюся в груди. даже не в том, насколько противна мне физиологическая сторона беременности, родов, младенчества. всё это мелочи, с которыми я, благодаря прошлому опыту, вполне могла бы совладать даже без помощи специалиста.
дело в том, что я не имею ни воли, ни сил, ни желания смириться со статусом матери, а ещё в том, что подсознательно начинаю ненавидеть того, кто этот статус ко мне привязал. я физически ощущаю: ребёнок пришёл разрушить мой мир и уничтожить мою любовь. мне будто бы остаётся только отдать ему мою жизнь - нет, совсем не в той форме, в которой должна... он родится, и я умру.
потому что жить, предав саму себя, невозможно.
...а вокруг чудесная тёплая осень. взять хотя бы позавчерашний солнечный дождь на выходе из офиса, арки радуг в небе и нежный запах смоковного дерева, примостившегося у вечной стройки.
всё - ещё любимое, всё - уже чуждое.